Ich schaute
mich um und sah:
Du krumm, du klein, du grau.
Wärst du krummer, du kleiner, du
grauer,
Du wärst nicht mir näher als da.
В
Берлине я увидела четыре
На
стенке нацарапаных строки,
Чей
автор небогат и неизвестен,
Но
были их значенья глубоки,
А
главное – в одном лишь только месте,
В
одной лишь только точке в этом мире
Увидеть
эти строки я могу.
И я
их прочитала на бегу.
И
смысл их – яркий многогранный камень –
Скатился
в мой расширенный зрачок,
Затем
– в сознание, а после – в память,
И
встал на место там, в ее глубинах,
Как
иероглифический значок,
Который
ни стереть нельзя, ни вынуть.
А
Шиллер каменный был где-то рядом
И
даже в мраморе горящим взглядом
Смотрел
на грозовые облака
И,
верно, так хотел, чтобы ему
В
стихотворении коротком этом,
Написанном
непризнанным поэтом,
Голодным,
не известным никому,
Принадлежала
хоть одна строка.